[Pastrino]

Кажется, чем дальше, тем меньше я осознаю то, что говорю или делаю. Объясняю себе, что это просто такой период, что сейчас я немного болею, что попадаю в новые ситуации, что все дело в возникающей необходимости «идти так, как чувствуешь, не боясь прыжка в пустоту», как говорили зимой руны. Читаю разное (особенно последнее) из «Страниц…» и ловлю себя на мысли, что пытаюсь угадать ответ на вопрос «а что она хотела этим сказать?». Ерунда какая-то).
* * *
Вдруг иногда осознается очевидное – книги это не просто книги, это живой человек со своей историей. Даже если не знаешь, как на самом деле выглядит автор, все же представляешь его себе: кого-то в уютном продавленном кресле с чашкой дымящегося какао и охапкой полевых цветов, оставленных на раскрытом окне пробежавшей соседской девчонкой; кого-то бродящим по темным, узким улицам, утопая в грязном смешанном с солью снегу; кого-то за кружкой темного пива, запустив пальцы в волосы наблюдающего за официанткой с узкими глазами и точными движениями… И тогда начинаешь чувствовать важность того момента, когда берешь в руки книгу и открываешь ее на первой странице, и ответственность за то, как станешь ее читать, и, конечно, потом становится очень неловко, когда в каком-нибудь контакте, заполняя приложение о книгах, приходится расставлять оценки (1 или 5 звездочек?).
* * *
Записываю слова из рассказов Кортасара, показавшиеся важными, хотя понимаю, что до конца даже не отдаю себе отчета в том, почему выбираю именно эти, а не любые другие. Почти все рассказы оказались близкими и прочтенными своевременно. Это истории из тех, которых ждешь, и которые всегда приходят именно в тот момент, когда нужно, и поэтому, читая их, ты даже не утруждаешь себя необходимостью что-то объяснять, складывать сюжетные линии, разбирать образы или выводить главную мысль. Они текут так спокойно и плавно, как наша обмелевшая Двина, и как его речь, и как встающие перед глазами картины, похожие на собственные воспоминания о том, чего никогда не было…
И все-таки из книги, которую завтра утром придется сдать в библиотеку, хочется выдернуть и задержать у себя чуть подольше именно эти несколько строчек, эти несколько фраз, которые показались важными.

Х. КОРТАСАР «ГРАФФИТИ» / СПБ: КРИСТАЛЛ, 2002

ФАЗЫ СЕВЕРО
«…Мотыльки один за другим улетали от лампы и начинали кружиться вокруг Северо, облепляя его волосы, губы и лоб, превращая его в огромную трепещущую маску, на которой только глаза еще принадлежали ему, и эти глаза неотрывно смотрели на лампу, вокруг которой упрямо кружился в поисках выхода единственный мотылек…» с.19

ЛОДКА ИЛИ ЕЩЕ ОДНО ПУТЕШЕСТВИЕ В ВЕНЕЦИЮ
«…В поезде ей думалось поспокойнее, но страх не уходил. От чего она бежала? Не так-то легко принять благоразумное решение и похвалить себя за то, что удалось разорвать связь времен. Оставалось только разгадать причину страха, будто Адриано, бедный Адриано, был дьяволом, будто искушение полюбить его всерьез – это балкон, открытый в пустоту, с которого тебе предлагают прыгнуть и безоглядно лететь вниз…» с.49
«…Она вдруг почувствовала необходимость, что бы рядом был кто-то живой и чужой одновременно, что бы можно было уйти в разговор, который уведет ее от этого отсутствующего состояния, от этой пустоты, которая портила ей день и все, что бы она ни делала…» с.53
«…опять бежать, но почему? Ей надоело убегать от пустоты, не зная, от чего она бежит и действительно ли бежит, или как те голубки у нее перед глазами, которые притворяются, что им надоели спесивые атаки самцов, но которые в конце-концов кротко уступают им, распушив свинцово-серые перышки…» с.65

ЗАПИСИ В БЛОКНОТЕ
«…потом я заплачу за кофе и обязательно спущусь, хотя не знаю пока, как я это сделаю, где я возьму силы, что бы спуститься ступенька за ступенькой сейчас, когда меня знают, сейчас, когда меня в конце концов узнали, но это уже не важно, записи будут закончены, и я скажу: господин префект или господин начальник полиции, кто-то ходит там, внизу, кто-то ходит по перрону и, когда никто, кроме меня, не видит и не слышит, заходит в едва освещенную кабину и открывает сумочку. А потом плачет, совсем недолго плачет, а потом, господин префект, говорит: «Как там канарейка, ты приглядываешь за ней? Даешь ей по утрам семя и немножко ванили?»…». с.97

ГРАФФИТИ
«…Началась другая жизнь, таинственная, прекрасная и полная опасности одновременно. То и дело ты сбегаешь с работы в надежде застать ее врасплох, выбираешь для рисунков улицы, которые можно обойти коротким простым путем, возвращаешься на рассвете, в сумерках, в три часа утра <…> однажды вечером первый рисунок сделала она, ты увидел его: красными и голубыми мелками на воротах города, используя структуру изъеденного жучком дерева и шляпки гвоздей. В нем была вся она – манера, краски, - но, кроме того, это была просьба или вопрос, способ обратиться к тебе…». с.130

РАССКАЗ ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ
«…единственное, чего я достиг, - это все время повторять себе, как я хочу написать рассказ про Анабел, и вот еще одна исписанная страница в тетради и еще один день с ненаписанным рассказом <…> и я думаю сейчас, как же прав Деррида, когда он говорит и говорит мне: «У меня нет ничего: ни самого предмета, ни его бытия, ни моего бытия, ни объекта, ни субъекта, ни стремления познать природу вещей». И правда, стремления нет, потому что отыскивать Анабел в глубине времени – значит снова и снова углубляться в самого себя, а это так грустно, писать о себе, когда хочется и дальше воображать, будто я пишу об Анабел…» с.190

@темы: люди говорят, дневник читателя, слова о словах