Ветерок
Все быстрее и быстрее, дальше и дальше, выше и выше… Легкий и игривый летел он над холодной гладью воды, оставляя на ней едва заметную рябь. Деревья протягивали к нему руки, травы склонялись к земле и мелко дрожали, когда он обтрясал на них вечернюю влагу с тонких гибких ветвей, одинокие дымки на горизонте смешивались с облаками и приветствовали его. Ветерок знал, что это дымки человеческих жилищ. Старик Северный Ветер не раз рассказывал ему, как видел людей в дни своей юности.
- Они обладают непостижимым даром всему давать имя, - дребезжал он тонкими острыми льдинками, - иногда они так похожи на нас, что, кажется, еще немного и станут нами, и тогда мы поймем, наконец, что заставляет нас нестись по свету, не зная откуда и куда, и почти не останавливаясь.
Родившись где-то в глубинах кристальных озер, ветерок, вдоволь наигравшись с волнами, очень скоро тоже почувствовал эту неистребимую жажду дороги. Долго летал он по долинам и холмам, среди лесов и пустошей, и не раз ему приходилось видеть людей издалека. И он понял, что им для того что бы жить нужно есть и спать, строить жилища и шить одежду. Как много вещей их ограничивает, - с тоской думал ветерок.
И вот одним туманным ранним утром, подгоняемый запахом наступающей с востока грозы, ветерок влетел в маленький тихий город, когда тот еще спал. Улицы были застывшими и пустыми, а дымки труб стояли подобно столбам, поддерживающим еще холодное мартовское небо. Он игриво свернул их спиралями, закрутил каруселью, нанизал на шпиль башенных часов и принялся носиться по мокрым улицам вверх-вниз, замирая в узких тупиках, что бы на мгновение прислушавшись, снова унестись куда-то дальше, на поиски людей. Он видел их окна, гулял за ручку с их бледными утренними снами, вдыхал аромат горячего чая с булочками, рассеивавшего сумерки ночи своим мягким упрямым теплом. Ему нравилось это место.
Светало. Фонари угасали за ненадобностью, люди торопливо покидали свои жилища и шли куда-то по неотложным делам. Ночные мысли постепенно уступали место дневным, сны растворялись в воздухе, словно бы их никогда и не было, но зато возникали четкие и не очень планы.
Город В.
В одной стране, похожей на забытый среди книжных страниц счастливый листочек трилистника, есть один город. Правда, это только так говорится, что город этот есть… на самом же деле никто в точности, не знает так ли это. Ведь глагол «есть» - атрибут настоящего времени, а настоящее в этом городе настолько размерено и привычно, что трудно сказать, где заканчивается сегодня, и начинается завтра. Быть может этот город есть, быть может еще только будет или, напротив, уже был когда-то… Поэтому не удивительно, что дома, мостовые, лавки старьевщиков, парикмахерские, изогнутые улицы, на которых теснятся засиженные голубями бронзовые памятники, темные кофейни, брызгающий жалкими красками рынок, зубчатые городские стены, красные пожарные машины и даже дом самого мэра – кажутся составленными словно бы из каких-то летучих пузырьков – махни рукой и все в мановение ока исчезнет. Настоящее в нем непрочно, будущее размыто и неопределенно, прошлое точно также не кажется раз и навсегда установленной картиной, но оно все же придает жителям Города хоть какое-то основание.
И живет в том городе один человек. Не то что бы он действительно живет там совсем один. На самом деле в городе, конечно, есть и другие люди, которые живут как пчелы в улье бок о бок с другими людьми, и этот человек точно также живет бок о бок рядом с ними. У человека есть дом, работа и хобби, друзья и недруги, проблемы и разочарования, горькая потеря и страстная мечта, важные планы и таящиеся в самой глубине постыдные желания, у него даже есть собака и вечно ворчащая тетушка. Но человеку все равно чего-то не хватает. Зовут этого человека Марк. Фамилия его - Колесников.
Иногда, когда на него нападает какое-то неясное чувство, Колесникова можно встретить разгуливающим по улицам, давно уже стершимся из памяти Города, как морщины с внезапно помолодевшего лица. Он пристально рассматривает исчезнувшие картины, слушает отзвучавшие разговоры или в волнении смотрит спектакли, играющие в которых актеры столетиями покоятся в тихих печальных местах.
И вот в одном городе, в одно дождливое утро один человек как обычно сбежал по влажным ступеням, уклоняясь от летящих с крыши капель, перешел дорогу, быстро пересек небольшую туманную площадь, спугнув пивших из мутной лужи голубей, и остановился на пороге влажного парка. Он ждал свою тетушку. Колесников широкой грудью вдохнул в себя холодную резкость осеннего воздуха и запрокинув голову посмотрел прямо в лицо несущему облака ветру.
И тут ему показалось, почудилось, вообразилось, представилось, что ветерок легкой тенью лег к нему на плечи, отвернул ворот пальто, погладил по голове и остался с ним в таком положении, сладко холодя в сердце и заставляя то и дело пробегать по спине мурашки. Весь день Колесников и его тетушка ходили по магазинам, а вечером он пришел домой и принес с собой на плечах легкий и игривый ветерок. Долго еще ветерок жил в его доме, дуя ему в лицо, принося сны, нашептывая по вечерам свою маленькую историю так, что Колеснико однажды просто увидел, как видел он давно стершиеся улицы города или сыгранные годы назад спектакли, узкую равнину с полоской темного леса, холмы, маленькое озеро и две тонкие башни, башни на меридиане...
Все быстрее и быстрее, дальше и дальше, выше и выше… Легкий и игривый летел он над холодной гладью воды, оставляя на ней едва заметную рябь. Деревья протягивали к нему руки, травы склонялись к земле и мелко дрожали, когда он обтрясал на них вечернюю влагу с тонких гибких ветвей, одинокие дымки на горизонте смешивались с облаками и приветствовали его. Ветерок знал, что это дымки человеческих жилищ. Старик Северный Ветер не раз рассказывал ему, как видел людей в дни своей юности.
- Они обладают непостижимым даром всему давать имя, - дребезжал он тонкими острыми льдинками, - иногда они так похожи на нас, что, кажется, еще немного и станут нами, и тогда мы поймем, наконец, что заставляет нас нестись по свету, не зная откуда и куда, и почти не останавливаясь.
Родившись где-то в глубинах кристальных озер, ветерок, вдоволь наигравшись с волнами, очень скоро тоже почувствовал эту неистребимую жажду дороги. Долго летал он по долинам и холмам, среди лесов и пустошей, и не раз ему приходилось видеть людей издалека. И он понял, что им для того что бы жить нужно есть и спать, строить жилища и шить одежду. Как много вещей их ограничивает, - с тоской думал ветерок.
И вот одним туманным ранним утром, подгоняемый запахом наступающей с востока грозы, ветерок влетел в маленький тихий город, когда тот еще спал. Улицы были застывшими и пустыми, а дымки труб стояли подобно столбам, поддерживающим еще холодное мартовское небо. Он игриво свернул их спиралями, закрутил каруселью, нанизал на шпиль башенных часов и принялся носиться по мокрым улицам вверх-вниз, замирая в узких тупиках, что бы на мгновение прислушавшись, снова унестись куда-то дальше, на поиски людей. Он видел их окна, гулял за ручку с их бледными утренними снами, вдыхал аромат горячего чая с булочками, рассеивавшего сумерки ночи своим мягким упрямым теплом. Ему нравилось это место.
Светало. Фонари угасали за ненадобностью, люди торопливо покидали свои жилища и шли куда-то по неотложным делам. Ночные мысли постепенно уступали место дневным, сны растворялись в воздухе, словно бы их никогда и не было, но зато возникали четкие и не очень планы.
Город В.
В одной стране, похожей на забытый среди книжных страниц счастливый листочек трилистника, есть один город. Правда, это только так говорится, что город этот есть… на самом же деле никто в точности, не знает так ли это. Ведь глагол «есть» - атрибут настоящего времени, а настоящее в этом городе настолько размерено и привычно, что трудно сказать, где заканчивается сегодня, и начинается завтра. Быть может этот город есть, быть может еще только будет или, напротив, уже был когда-то… Поэтому не удивительно, что дома, мостовые, лавки старьевщиков, парикмахерские, изогнутые улицы, на которых теснятся засиженные голубями бронзовые памятники, темные кофейни, брызгающий жалкими красками рынок, зубчатые городские стены, красные пожарные машины и даже дом самого мэра – кажутся составленными словно бы из каких-то летучих пузырьков – махни рукой и все в мановение ока исчезнет. Настоящее в нем непрочно, будущее размыто и неопределенно, прошлое точно также не кажется раз и навсегда установленной картиной, но оно все же придает жителям Города хоть какое-то основание.
И живет в том городе один человек. Не то что бы он действительно живет там совсем один. На самом деле в городе, конечно, есть и другие люди, которые живут как пчелы в улье бок о бок с другими людьми, и этот человек точно также живет бок о бок рядом с ними. У человека есть дом, работа и хобби, друзья и недруги, проблемы и разочарования, горькая потеря и страстная мечта, важные планы и таящиеся в самой глубине постыдные желания, у него даже есть собака и вечно ворчащая тетушка. Но человеку все равно чего-то не хватает. Зовут этого человека Марк. Фамилия его - Колесников.
Иногда, когда на него нападает какое-то неясное чувство, Колесникова можно встретить разгуливающим по улицам, давно уже стершимся из памяти Города, как морщины с внезапно помолодевшего лица. Он пристально рассматривает исчезнувшие картины, слушает отзвучавшие разговоры или в волнении смотрит спектакли, играющие в которых актеры столетиями покоятся в тихих печальных местах.
И вот в одном городе, в одно дождливое утро один человек как обычно сбежал по влажным ступеням, уклоняясь от летящих с крыши капель, перешел дорогу, быстро пересек небольшую туманную площадь, спугнув пивших из мутной лужи голубей, и остановился на пороге влажного парка. Он ждал свою тетушку. Колесников широкой грудью вдохнул в себя холодную резкость осеннего воздуха и запрокинув голову посмотрел прямо в лицо несущему облака ветру.
И тут ему показалось, почудилось, вообразилось, представилось, что ветерок легкой тенью лег к нему на плечи, отвернул ворот пальто, погладил по голове и остался с ним в таком положении, сладко холодя в сердце и заставляя то и дело пробегать по спине мурашки. Весь день Колесников и его тетушка ходили по магазинам, а вечером он пришел домой и принес с собой на плечах легкий и игривый ветерок. Долго еще ветерок жил в его доме, дуя ему в лицо, принося сны, нашептывая по вечерам свою маленькую историю так, что Колеснико однажды просто увидел, как видел он давно стершиеся улицы города или сыгранные годы назад спектакли, узкую равнину с полоской темного леса, холмы, маленькое озеро и две тонкие башни, башни на меридиане...