14 февраля. День влюбленных. Зима. Четверг. Я по-прежнему люблю вас, только теперь все более чем когда-либо разлито во всем окружающем: даже в снеге и ветре, в маршруточнике, который по странной причуде этого утра слушает не шансон, а Шостаковича, в бабке как две капли воды похожей на папу Джека Воробья, деловито заползающей внутрь машины, потрясая палкой и ругая всех, кто помогает ей так неловко.. и конечно в словах других людей, которые так до боли похожи и так не похожи на твои собственные. Вот и получается одна какая-то общая на все это любовь, почти настоящая.
Мне приснилось сегодня под утро, что мы остановились у черты и поняли, что пришло время расстаться с нашей прекрасной проводницей, которая привела нас сюда. Вот она, стоит за нашими плечами. На ней васильковое платье, сотканное небесной паучихой из света звезд и нежный цветок в волосах у левого уха. Под ногами ее стелятся тонкие травы. Они трепещут от ветра и шелестят почти неслышно – так они рассказывают сказки. На холме еще виден никем не придуманный город. Башенки, крыши, изогнутые улицы и тенистые аллеи испускают мягкое жемчужное сияние. Ветер ложится ей на плечи и гладит по волосам, треплет и развивает одежды, остужает румянец сна на ее бледных щеках. В ее глазах нежность и красота. Они подернуты дымкой, туманами и тайнами. Проводница протягивает нам руки – в них наши самые дорогие совершенные мгновения: переливающиеся радугой на солнце кусочки хрусталя с пульсирующими внутри чувствами. Она поистине волшебна, эта девушка.
С другой стороны черты ожидает, нетерпеливо похрустывая костяшками пальцев, женщина – новая провожатая. По сравнению с нашей васильковой волшебницей она кажется уродливой и несуразной замарашкой. На ней залатанный длинный кафтан и туфли из грубой кожи. Ее спутанные рыжие волосы лезут в лицо, когда она подступает ближе, что бы получше нас рассмотреть. И рассмотрев нас она смеется нам в лицо, широко раскрывая напомаженный красный рот, обнажающий гниловатые зубы. Но глаза у этой женщины глубокие и пронизывающие, испытывающие и насмешливо мудрые. Она смотрит на нас и читает книгу, написанную у каждого из нас в сердце и мы чувствуем ее силу, волю и основательность. Ветер не причиняет ей вреда, в то время как прекрасная проводница, стоящая за нашими плечами, готова, кажется, в любую минуту сорваться с места и, повинуясь непреодолимому желанию унестись за ним прочь. Она прекрасна как день, но если она и может куда-то вести нас, то только обратно или по кругу. Рыжеволосая же обещает совершенно новое, совсем иное путешествие. И жалко прощаться с прекрасной одинокой волшебницей, и страшно, но хочется переступить черту, и не знаешь как это сделать, потому что тебе известны лишь те законы движения, что отпечатаны так глубоко в твоем сердце всеми прошлыми твоими днями, что останутся там навсегда, отчего все еще так тепло и радостно. Сделаем ли мы шаг…
Мне приснилось сегодня под утро, что мы остановились у черты и поняли, что пришло время расстаться с нашей прекрасной проводницей, которая привела нас сюда. Вот она, стоит за нашими плечами. На ней васильковое платье, сотканное небесной паучихой из света звезд и нежный цветок в волосах у левого уха. Под ногами ее стелятся тонкие травы. Они трепещут от ветра и шелестят почти неслышно – так они рассказывают сказки. На холме еще виден никем не придуманный город. Башенки, крыши, изогнутые улицы и тенистые аллеи испускают мягкое жемчужное сияние. Ветер ложится ей на плечи и гладит по волосам, треплет и развивает одежды, остужает румянец сна на ее бледных щеках. В ее глазах нежность и красота. Они подернуты дымкой, туманами и тайнами. Проводница протягивает нам руки – в них наши самые дорогие совершенные мгновения: переливающиеся радугой на солнце кусочки хрусталя с пульсирующими внутри чувствами. Она поистине волшебна, эта девушка.
С другой стороны черты ожидает, нетерпеливо похрустывая костяшками пальцев, женщина – новая провожатая. По сравнению с нашей васильковой волшебницей она кажется уродливой и несуразной замарашкой. На ней залатанный длинный кафтан и туфли из грубой кожи. Ее спутанные рыжие волосы лезут в лицо, когда она подступает ближе, что бы получше нас рассмотреть. И рассмотрев нас она смеется нам в лицо, широко раскрывая напомаженный красный рот, обнажающий гниловатые зубы. Но глаза у этой женщины глубокие и пронизывающие, испытывающие и насмешливо мудрые. Она смотрит на нас и читает книгу, написанную у каждого из нас в сердце и мы чувствуем ее силу, волю и основательность. Ветер не причиняет ей вреда, в то время как прекрасная проводница, стоящая за нашими плечами, готова, кажется, в любую минуту сорваться с места и, повинуясь непреодолимому желанию унестись за ним прочь. Она прекрасна как день, но если она и может куда-то вести нас, то только обратно или по кругу. Рыжеволосая же обещает совершенно новое, совсем иное путешествие. И жалко прощаться с прекрасной одинокой волшебницей, и страшно, но хочется переступить черту, и не знаешь как это сделать, потому что тебе известны лишь те законы движения, что отпечатаны так глубоко в твоем сердце всеми прошлыми твоими днями, что останутся там навсегда, отчего все еще так тепло и радостно. Сделаем ли мы шаг…