Был март, уж началась капель,
И Солнце, вырвавшись из клеток
Своей ступнею золотой
Сшибало снег с озябших веток
И я, заплакав от тепла,
(Я не привыкла к этим ласкам)
Своей продрогшею душой
Вся обратилась к его сказкам...
Тогда Луна, обиду пряча,
Ночами темными в окне
Убийцей горестным маяча
Грозила... пела обо мне...
Мне жаль ее, мою сестрицу,
И выйдя в ночь я позвала:
"Ты превратила меня в птицу,
Одела звоном серебра,
Ну потерпи хотя б немного,
Дай полетать, согреться дай,
Ведь все равно моя дорога
Вдали от шумных этих стай...
С тобой,.. моя виолончель,
С тобой, о немота соборов,
С тобой, мечта, с тобой, метель,
С тобой, тоска остывших споров..."

Вот так всегда, радость и словно бы воскресение, а потом поговоришь с кем-нибудь и нахлынет сомнение и моя нежданная и неистребимая ЛУННОСТЬ...
И Солнце, вырвавшись из клеток
Своей ступнею золотой
Сшибало снег с озябших веток
И я, заплакав от тепла,
(Я не привыкла к этим ласкам)
Своей продрогшею душой
Вся обратилась к его сказкам...
Тогда Луна, обиду пряча,
Ночами темными в окне
Убийцей горестным маяча
Грозила... пела обо мне...
Мне жаль ее, мою сестрицу,
И выйдя в ночь я позвала:
"Ты превратила меня в птицу,
Одела звоном серебра,
Ну потерпи хотя б немного,
Дай полетать, согреться дай,
Ведь все равно моя дорога
Вдали от шумных этих стай...
С тобой,.. моя виолончель,
С тобой, о немота соборов,
С тобой, мечта, с тобой, метель,
С тобой, тоска остывших споров..."

Вот так всегда, радость и словно бы воскресение, а потом поговоришь с кем-нибудь и нахлынет сомнение и моя нежданная и неистребимая ЛУННОСТЬ...