Только что вернулась с концерта Аквариума. День вчерашний был какокой-то острый и наполненный разными знаками, соображениями и пониманиями, приходящими от неясных ощущений, а не от рассудка. Свинья эта на сайте меня очень испугала.
Я думала о ней вчера утром в поезде. Точнее не о ней, потому что фрагмент я увидела только что, а о давних воспоминаниях, воскрешающихся сразу как ассоциация при взгляде на него сейчас. Еще одно совпадение. В раннем детстве видела как закалывали и освежевывали тушу и поразило насколько счастливой становилась морда свиньи после того, как ее "купали в огне" и отделяли от тела. В этом всегда чувствовалось что-то значительное, страшное и волшебное. А потом на эти воспоминания наложилось Шагаловское "А ты, коровка, ободранная, распятая и воздетая, – ты грезишь. Сияющий нож вознес тебя над землей". Я чувствовала себя ножом, широким и острым, и руки мои дрожали когда дядя предлагал попробовать отчистить от гари шкуру, и казалось что под яблоней стоит свинья и смотрит так пристально, так внимательно. Я клялась, что никогда, ни за что не буду есть ее мясо.. но уже к вечеру, когда по дому разносились ароматы жареного и вареного (а я ела мясо только в такие дни и еще на новый год), я как-то забывала.. а потом, в постели, все снова начиналось, только гораздо острее.. и теперь никак не могу забыть все это и временами кажется, что происходит что-то подобное.
Поезд, город и случайное знакомство с тремя девушками с необычным хобби - собирать автографы, объятия и поцелуи любимых музыкантов. У них в "коллекции" почти все представители т.н. русского рока. Говорили об этом и я, кажется, была первой от кого они услышали, что не все это любят, но многие вынуждены терпеть.
Купили паралоновых смеющихся цветов и подарили их всем музыкантам, кого встретили (они приезжали частями).
Б.Б. казался действительно счастливым от этого. У входа он как-то остановился, посмотрел на нас, шумных и смеющихся, и я так вглядывалась в него - не мелькнет ли в этот момент в глазах.. что-то другое. Нет..
Тори Амос считала своим долгом не только дать автограф, но и поцеловать и обнять каждого пришедшего к ней на концерт, потому что эти люди имеют очень сильную эмоциональную связь с ней, и это кажется трогательным.. но ведь она никогда не была для меня кем-то настолько важным, настолько дорогим.
В "Огненном опыте" несколько раз читалось и перечитывалось, никак не могла оторваться: "...Я простая монахиня, что вы находите во мне? Не целуйте руки мои, чудес не умею творить. "Отец, почему они стремятся в мою келью? Кроме книг, ничего не имею. Они хотят, чтобы я возложила руки на их головы, будто им становится легче, но сама я не чувствую ничего. Иногда лист книги освещается слабым голубым блеском, но ведь не из пальцев моих этот свет?
Всю жизнь с тех пор, как меня привели в монастырскую школу, не помню ничего замечательного, разве только, когда приходила в библиотеку, около нужных книг замечала синюю искру. Часто мне кажется, что я должна куда-то уйти, и, может быть, они приходят проститься со мною? Мне стыдно сказать, но мне тягостно их почитание, они уносят от меня что-то незаменимое, и лишь прикосновение к этим древним рукописям приносит мне силы..." и дальше тоже об этом же...
А потом был праздник - много музыки, много слов "милые мои, хорошие", много страстного желания, что бы забыть сомнения в собственных чувствах (чувства это или спектакли?) и еще больше неожиданного непривычного желания, которое возникало как раз тогда, когда забывались сомнения, перестать смотреть на музыкантов, а смотреть только на полотнище с изображением индуистской богини (наверное Лакшми? или Сара Свати?) и что бы все не кончалось.. а по залу будто летали искры, когда все пели "Чай", "Дубровский" и "Если долго плакать"...
После этого случилось много возможностей взять эти автографы, но ведь они мне действительно не нужны.. и я просто стояла у бардюра, смотрела на них и улыбалась и в тот момент все внутри было как-то очень просто и ясно (хотела правда взять автограф у звукорежиссера, потому что он очевидно очень хотел его дать.. я прямо чувствовала как хочет он что бы его автограф был кому-нибудь тоже нужен, но не успела).
И то же чувство - только бы не кончалось - было уже в поезде, где как всегда был Пикник. Все было так наполненно, так красиво, каждая фраза звучала немного иначе и еще ближе.. и снова это чувство - я как будто и вне жизни и в жизни, странное и немного пугающее чувство, будто ветром лечу и не знаю, не могу ни за что зацепиться, ни в чем остаться.. и все не так, все не правильно, но почему так легко? "потому медный щит, потому медный лоб".
А ведь кажется, что должна уцепиться или просто очень хочется, что бы иметь право как Сартр, слушая как поет негритянка, сказать другому "Когда я уеду, ты будешь скучать по мне, а когда я умру, по мне будет скучать весь мир..." Но по мне же не будет, она ведь там правду сказала, не нужны такие и правильно.
Но мне тогда показалось, что я абсолютно точно знаю для чего все это (вся моя жизнь такая, какая она есть) - для одного какого-то события, которое ждет впереди. Все приведет меня к тому, что бы оно могло совершится, а потом все, что будет после, будет уже не важно.. "мы ж из серебра-золота что ж с нами станется"...
Как, опять же в этой книге, не обо мне, конечно же, тут слишком хорошо и много, но что-то откликается: "...есть тихие фигуры, как бы проходящие вне жизни. Но жизнь их протекает среди какого-то ухода и подвига, являющегося, как искра во тьме. Последующие и ранние события протекают совершенно незаметно. <...> Очень редко, почти никогда, они не ограничиваются одной специальностью. Именно отсутствие специальности характерно, руки как бы протянуты к чаше. Пересматривая прошлые жизни, можно видеть представителя религии, царств, науки, художества и механики, ждущим и собравшимся в путь и готовым отбыть ежечасно без сожаления. Комбинация правильной оценки красоты материи с готовностью углубиться в достижения духа делает подвиг как бы назревшим. Сумятица жизни более не привлекает, и, конечно, является ознание, что дальше так продолжаться не может.
Подвиг бывает или сравнительно кратковременным или моментальным. Усвоение необходимости выразить определенное действие принесено издавна, и как просто жизненный шаг совершается. Итак, самое трудное вместить восхищение материей и явления духа...".
Все так смешивается, я почти ничего не понимаю, живу будто смотря с холма в клубящийся у подножия туман. Жизнь полна неожиданностей. Их еще и не объяснить порой.