Последние два дня наполнены только рождениями и смертями, как-то сливающимися в единое целое. Повторяя про себя стихотворение Э.М., и выстраивая в сознании дом радости с большими светлыми окнами, я и не знала, и не думала, что где-то совсем рядом человек, сгорая от отчаяния, одевает себе петлю на шею. Я могу вспомнить тот день, тот момент несколько месяцев назад, когда мое вмешательство могло остановить запускающийся механизм. Если бы я постаралась, если бы нашла нужные слова, если бы доказала, что и впрямь «насилие – последнее убежище беспомощного»… тогда мы бы обе продолжали быть здесь, и Дракон не был бы наказан, но и не пострадали бы другие, невинные люди. И вот еще что неприятно – Дракон видит в этом чью угодно вину, только не свою собственную.
А вчера вечером квартира наполнилась этим тяжелым, кружащим голову сладковатым запа-хом, который возникает всегда, когда кто-то умирает. Но откуда ему взяться здесь, если известие пришло издалека, если ужасное случилось за тысячи километров? Я сидела в темной комнате, и по рукам пробегал сквозняк, все ходили бесшумно, будто бы на цыпочках, отчего их скользящие по стенам тени казались его призраком.
Говорю убедительно – не умерли, родились в другую жизнь, тела закрыли глаза, а души – открыли. Не знаю достаточно ли этого, что бы что-то во мне сдвинуть. Путь движется так, как движется еще эти пять месяцев… придет в свое время. Может быть, я и тогда не открою в себе никаких талантов, не стану лучше и больше писать, не научусь рисовать и петь, ничего не узнаю, но я, по крайней мере, стану более свободна и забуду намертво почти привитое мне сомнение в искренности каждого своего чувства.

ДЖАДУРАНИ Деви Даси. "Круг рождений и смертей". 1980