Собеседование по поводу новой работы, Господи Боже, в епархии.. целыми днями сижу и дужу в губную гармошку, жалобно, хоть и в до мажоре. Все как будто движется по спирали, и я снова и снова возвращаюсь в одну и ту же точку, только на каком-то другом уровне.
Неизвестно откуда бредится некий Матвей Глиняный. Будто бы Матвей Глиняный бледен и одет по своему обыкновению исключительно в серое, отчего на фоне окружающего многоцветия кажется сошедшим со старой черно-белой киноленты.
Будто бы Матвей Глиняный носит войлочную шляпу с узкими полями и мохеровые перчатки и любит есть горячие пирожки прямо на улице. Всякий раз когда он, присев на какую-нибудь обледенелую скамью, принимается за пироги в рот ему попадаются ворсинки с перчаток. Он украдкой отплевывается и морщится, но перчаток не снимает.
Будто бы Матвей Глиняный любит писать письма гелевыми ручками. Он говорит, что они напоминают о тех, кто писал пером и чернилами: перед глазами встают достойные примеры прошлого и слог делается вдумчивым, правильным и изысканным.
А ночью опять снилось, что какой-то человек, но не я вроде (может быть этот самый Матвей Глиняный?) пляшет как Иероним в окружении трех книг: разумеется черной, белой и красной. Книги выстраиваются как ступени и на вершине этой лестницы оказывается еще одна.. золотая.